Неточные совпадения
«Вы, сколько я могу
заметить, милостивый государь, — заговорил он презрительно-небрежно, —
состояли у почтенного Федора Федоровича в должности потешного, так сказать, прислужника?» Господин
из Петербурга выражался языком нестерпимо чистым, бойким и правильным.
Дружина, которой командовал Чжан Бао,
состояла из китайцев и тазов. Все это были молодые люди, крепкие, сильные, хорошо вооруженные. Я сразу
заметил, что в его отряде была крепкая дисциплина. Все распоряжения его исполнялись быстро, и не было случая, чтобы он свои приказания повторял дважды.
Унтер-офицер
заметил, что если я хочу поесть, то надобно послать купить что-нибудь, что казенный паек еще не назначен и что он еще дня два не будет назначен; сверх того, как он
состоит из трех или четырех копеек серебром, то хорошие арестанты предоставляют его в экономию.
[Некоторые охотники утверждают, что вальдшнепы не едят коровьего
помета, а только ищут в нем червячков] Пища вальдшнепов, как и других бекасиных пород, предпочтительно
состоит из корешков разных лесных и болотных трав, которые они мастерски достают своими длинными и довольно крепкими носами, а также
из разных насекомых.
Мы уже имели случай
заметить, что одна
из отличительных черт таланта Островского
состоит в уменье заглянуть в самую глубь души человека и подметить не только образ его мыслей и поведения, но самый процесс его мышления, самое зарождение его желаний.
Когда Рославлев потерял
из вида всю толпу мародеров и стал надевать оставленную французом шинель, то
заметил, что в боковом ее кармане лежало что-то довольно тяжелое; но он не успел удовлетворить своему любопытству и посмотреть, в чем
состояла эта неожиданная находка: в близком от него расстоянии раздался дикой крик, вслед за ним загремели частые ружейные выстрелы, и через несколько минут послышался шум от бегущих по дороге людей.
Бегушев с лихорадочным волнением был свидетелем парижской революции 48-го года; но он был слишком умен и наблюдателен, чтобы тут же не
заметить, что она наполовину
состояла не
из истинных революционеров, а
из статистов революции.
Обыкновенный разговор его с низшими отзывался строгостью и
состоял почти
из трех фраз: «Как вы
смеете?
Временное отделение земского суда
состоит, как известно,
из исправника, стряпчего и станового; но станового либо вовсе не было, либо он до того стушевался, что я его не
заметил; впрочем, он у нас в уезде носил прозвище «несуществующий», как бывают «непомнящие».
Исследуя ее, я
заметил, во-первых, что рытвина разделялась на две части. Вторая часть была короче. Очевидно, фамилия
состояла из меньшего числа букв, чем имя. Имя говорило мне мало, фамилия могла быть все-таки известна…
Единственно посредством наблюдения над мертвым человеческим телом Гарвей открыл тот факт, что клапаны жил дозволяют крови течь только в известном направлении…» (Нужно
заметить, что знаменитый трактат Гарвея о кровообращении почти сплошь
состоит из описаний опытов, произведенных Гарвеем над живыми животными; вот заглавия нескольких глав трактата: Сар.
Надобно
заметить, что в описываемое нами время было больше конницы, нежели пехоты, а оружие русских воинов
состояло уже не
из самострелов, подкатных туров, приступных перевесов, быков, баранов или огнестрельных пороков, или зелий, и прочих орудий, употреблявшихся ранее при осадах, но
из пушек и завесных пищалей [Завесными они назывались потому, что завешивались ремнем за плечи.
Оба друга остановились как вкопанные невдалеке от входа в нее. Они оба увидели, что на одной
из скамеек, стоявших внутри беседки, сидели близко друг к другу две человеческие фигуры, мужчина и женщина. Абрисы этих фигур совершенно ясно выделялись при слабом лунном свете, рассмотреть же их лица и подробности одежды не было возможности. Оба друга
заметили только, как потом и передавали друг другу, что эти одежды
состояли из какой-то прозрачной светлой материи.
Граф Илья Андреич с неудовольствием
заметил, что всё это общество
состояло преимущественно
из мужчин и дам, известных вольностью обращения.
Обман
состоит в ложном убеждении, что жизнь наша может быть обеспечена нашей борьбой с другими людьми. Мы так привыкли к этому обману мнимого обеспечения своей жизни и своей собственности, что и не
замечаем всего, что мы теряем из-за него. А теряем мы всё — всю жизнь. Вся жизнь поглощается заботой об этом обеспечении жизни, приготовлением к ней, так что жизни совсем не остается.